Критерии творчества в искусстве

Текст о смысле, предметности, глубине и задачах творчества есть компиляция и цитация мыслей русского философа Ивана Ильина, а конкретно его сборника «Одинокий художник». К мыслям философа добавлены и собственные мысли и расшифровки его идей.

О критериях творчества в искусстве.

Когда художник творит своё произведение, то он втайне мечтает о «встрече». При всей порой замкнутости и интимности творчества такого человека он надеется на то, что его создание будет воспринято, что найдутся такие люди, которые верно увидят и услышат его «слово» и понесут его в себе. Мечтая таким образом, художник представляет искусство как молитвенный зов, который должен быть услышан. Искусство желает быть услышанным, оно требует любовного внимания, ему необходима встреча. И не какая-нибудь, а та самая, при которой в душе читателя расцветут те же самые цветы, напоившие радостью самого автора.

Поэзия это не «лучшие слова в лучшем порядке», это — высшая форма существования языка.

Что есть искусство.

Искусство есть служение и радость. Служение художника, который его творит и создаёт для того, чтобы вовлечь нас в сослужение с собою. Это радость создания нового способа жизни в себе самом и других. В самом духе того сообщества, в котором творит художник.
Всё великое в искусстве родилось из служения; служения свободного и вдохновенного. Не для заказа или потребы обстоятельств, а из призвания и вдохновения. Истинный художник не может творить всегда. Он не властен над своим вдохновением. Он прозревает его в высших подъёмах своего духа, когда призван и найден вдохновением. Он пророк тех смыслов, что рождаются в глубине его ищущего и любящего естества. 

Художественная необходимость образа.

Важнейшим критерием такого творчества является художественная необходимость образа, который творится художником. Он как бы предстоит перед своим будущим творением и прозревает его своими внутренними очами. И когда он предстоит, то перед ним не много произвольных возможностей, а одна – единая художественная необходимость, которую он и призван искать и найти и в обретении которой состоит его служение. Творя, он видит очами духа, которые открылись вдохновению. Он творит из некой внутренней, духовной очевидности. Именно поэтому его творчество не произвольно; и вносить свой произвол в созидаемое, — из соображений «службы», «прислуживания» или прихоти, — ему не позволяет именно служение, именно его художественная совесть.
Творческий процесс такого художника подобен рождению. В долгом, трудном и нередко мучительном творческом процессе писатель выносил, увидел, выбрал, соединил, срастил в единое целое внешние (чувственные, живописные) и внутренние (нечувственные, душевные) образы, нашёл для них единственно верные слова, записал их и оторвался от них, отпуская их на вольный мир в печатном виде. Он развернул замысел своего сердца в целое образное повествование, уложил эти образы в живые, описывающие и вздыхающие слова и согласился на то, чтобы эти слова были спрятаны за беззвучными, мёртвыми буквами.

Творчество без рождения образа — ремесло.

Таким образом, оказывается, что творчество, лишённое такого способа обретения источника воплощаемого образа, не более чем ремесло на ниве искусства, которым в большинстве своём и потчуют публику нашего времени, потерявшуюся в мире духовной недостоверности и прелестности внешнего обрамления пустых в себе вещей.
Здесь различие искусства настоящего и ненастоящего. Настоящее искусство то, которое творит из художественной достоверности, из подлинного материала своей души. В нём творец-художник живёт действительною жизнью своей души, переживая в мире своего сердца и духа всё то, что воплощает он методами искусства.
Ненастоящее же искусство характеризуется ложностью предлагаемого образа, который не пережит, не проверен автором, а осуществлён в формах искусства ради внешнего эффекта, ради тщеславия перед публикой. Оно угадывает лишь настроение публики, притом идёт на поводу этого настроения и угождает ему.
В то время как настоящее искусство предлагает себя, не взирая на вкусы и мнения, господствующие в обществе его времени. Оно просто не может предложить ничего иного, кроме рождённого в себе, посредством служения и предстояния, не изменяя своей внутренней сущности. Оно ищет своего зрителя, не подлаживаясь под каждого встречного, как продажная девка.

Последняя глубина смысла образа.

Настоящее искусство существует ради последней глубины смысла познанного образа или того Главного, ради которого создавалось произведение. Этот «помысл» посетил и осветил его душу, как некий таинственный луч; самый луч очевидности меркнет и исчезает, а воспринятый помысл уходит в глубину души и остаётся в ней; и, оставшись, превращается как бы в художественный заряд, требующий творческого внимания к себе и ищущий себе образов и слов. Повинуясь этому требованию, художник и создаёт своё произведение, как бы взращивая его, бережно и ответственно, из этого первоначального «помысла» или «заряда», который мы условимся называть «художественным предметом».
Этот первоначальный «художественный предмет» не следует представлять себе в виде сознательной мысли или тем более в виде отвлечённой идеи, посетившей художника. Напротив, обычно поэт не может ни помыслить, ни выговорить своего художественного предмета; если он мыслит его не умом, а особым сложным актом эстетического чутья; если он видит его, то лишь как в смутном сне. Поэт может его выразить только тогда, когда он облечёт его в образы и найдёт для этих точных и необходимых образов – точные и необходимые слова.
Если писателю-художнику удаётся выносить зрелый «помысл», найти для него точные и необходимые образы и описать их в точных и необходимых словах — то произведение искусства удаётся, оно оказывается художественным или даже – художественно совершенным.
Современно либеральное мнение сводит всю сущность искусства к развлечению, однако же это годится только для ремесленников от искусства, которые сами себя лишили подлинного дара воплощения и творения.

Художественный предмет.

Настоящее творчество это и есть невозможность творить что-либо, кроме самого «художественного предмета», перед которым предстоит созерцающая душа художника. Как для обычного человека естественно находить внутреннее утверждение и удовлетворение в вещах его повседневной жизни, так для художника естественно быть творцом новых форм жизни через созерцание духовных реалий. Он не может не быть этим, как и хороший пекарь, не нашёл бы себе места без своего ремесла. Только разница между обыкновенными занятиями и настоящим творчеством очевидна. Она в уровне предмета занятий, в степени соития с предметом творчества, в связи творения и творца.

Искусство является выражением восприятия мира человеком, но не простого восприятия, а преображения обычных фактов материального существования в мир человека. Творец в искусстве через горнило своего сердца пропускает воспринимаемые им образы и создаёт из них новый мир т.к. его осмысление мира само становится миром, ибо весь мир в сердце человека. В конечном счёте реальность для нас это то, что мы воспринимаем. А воспринимаем мы нечто через систему образов и внутренних представлений, поэтому когда художник в своём творчестве открывает новый способ восприятия мира, то он создаёт как минимум ещё одно подпространство существования для самого человека.

Творчество глубже идеи.

Творчество безусловно глубже идеи, но оно не безыдейно в своих проявлениях. Оно творит идеи, создаёт их. Хотя идея тоже не так уж бесплодна. Система идей делает человека зрячим. Это даёт ему способность распознать в изначальном внутреннем опыте предмет творчества.

Художник призван вести; он никого не поведёт, если сам побежит за толпой. Где-то, в глубине своей души, в самом начале своего творчества, он должен дать трепетную клятву служет Истине, а не человекам; осуществлять художественный закон, а не угодничать перед людьми, не раболепствовать перед диктаторами, не гоняться за площадной модой. Тогда только он сумеет

«благоухающими устами поэзии навевать на души то, чего не внесёшь в них никакими законами и никакою властью» — Н.В. Гоголь.

Полуобразованная чернь.

И ныне, когда на просторах великой русской культуры воцарилась чернь, худшая разновидность её — полуобразованная чернь, с её материализмом, пошлостью, заносчивостью и воинственной требовательностью; когда подъярёмное русское искусство утратило свою свободу и вынуждено слушать «суд глупца», который определяет ценность искусства по его способности играть на страстях и инстинктах толпы, что конечно приносит корысть. В это время мы должны обратится к исконной русской художественной традиции, чтобы быть не продолжателями мутного потока чернухи, а великой духовной заданности нашей культуры.

Масскультура.

Думаю, что в отношении масскультуры следует всегда обращать внимание на две вещи: чувства и мысли, к которым обращено то или иное произведение, художественный уровень этого произведения. Цель и уровень произведения могут дать хотя бы общее представление о ценности. Не скажу, что всё в масскультуре пошло, низменно, примитивно. Там есть всякое. Порой и приличные образчики встречаются. В каждой случае свой подход, но важно всегда уловить суть произведения, к чему оно стремится, какой музе служит.

Настоящее творчество это служение.

В предметном смысле настоящее творчество есть служение художественному предмету, а в глобальном — Истине и правде, лучшему в своей душе, в своём понимании Истины и правды. Хоть это разное у многих людей, но внутренний идеал имеет свойство развиваться так что на высших этапах творчества, великие мастера могут стать во многом согласны относительно истинного и прекрасного.

Я же предлагаю повысить планку. Печатью подлинной гениальности осеняется произведение, когда его идея сплавлена из внутреннего содержания автора и того логоса, которым озарён дух человека в высших всполохах жизни сердца.
Такое произведение резко отличается от всего остального. Даже малознающий в искусстве человек почувствует его неотразимую силу и величие образа, потому что это всегда о самом главном.

Если хочешь создать действительно стоящую вещь, то нужно потрудится найти единственно верный образ, художественный предмет, который ты воплощаешь. И он один. Как и любить женщину по настоящему можно одну в один момент времени, так и образ, который ты создаёшь. Ты им живёшь, им существуешь, им страдаешь и любишь. Если твоё творение не пережито, то оно не стоит создания.

Компилятор и автор некоторых мыслей Fr. Prediger.