Свят. Николай Японский и его миссия

Один из наиболее ярких и впечатляющих миссионерских подвигов для распространения Православия совершил наш русский святой Николай (Касаткин) Японский. Рассмотрим особые черты его служения там и японской миссии в целом.

Автор: Пашков Виталий. Переславль.

Внутреннее положение в Японии в период служения свят. Николая.

Долгий период закрытости от иностранцев наложил серьёзный отпечаток ксенофобии на менталитет японцев.

Европейцы (португальцы) впервые появились в Японии в 1542 г. А уже в 1543 там высаживаются купцы и миссионеры. С 16-го века в Японии действовали различные католические миссии, прежде всего иезуитская. Но их активная, хищная и бесцеремонная деятельность привела в 1587 г. к указу о запрещении распространения христианства в Японии и об изгнании иезуитов из страны.

Непосредственно перед прибытием свят. Николая, правительство страны было вынуждено заключить торговый договор с США (1858 г.) под политическим и военным давлением. Это породило антиправительственные настроения, вылившиеся в движение под лозунгом «изгнание варваров» (иностранцев).

Был ещё весьма сложный период у русской миссии во время близкое к русско-японской войне 1905 г. Вот характерная фраза из газеты «Нихон»: «Православная церковь является злостным местом, откуда сыплются проклятия на голову Японии и где молятся о ее поражении. Она всегда была центральным агентством шпионов, состоящих на русской службе. Японцам ненавистен купол русского собора, который, возвышаясь надо всем городом, как бы шлет презрение самому императорскому дворцу, ненавистен храмовый колокол, который каждое воскресное утро своим гвалтом докучает мирному сну жителей».

В виду жёсткого сопротивления японского общества и государства влиянию извне, миссия там представлялась невозможной. В 1871 г. в Японии началось гонение на христиан, и многие из них из них были подвергнуты преследованиям. Но даже в этой обстановке будущий апостол японцев занимался подготовкой миссии, восемь лет потратив на изучение нравов, языка, обычаев, истории и культуры.

В 1869 г. было принято решение: «Образовать для проповеди между японскими язычниками слова Божия особую Российскую Духовную Миссию», начальником который был назначен возведенный в сан архимандрита отец Николай. И после ослабления гонений в 1873 году арх. Николай (Касаткин) приступил к строительству в Токио храма и духовного училища.

Чающие спасения

В японском обществе тогда было особенное течение. Передовые круги дворянства, пытаясь разобраться в причинах отсталости Японии, изучали экономику, политическое устройство западных государств. Они понимали, что при существующем строе нельзя провести серьезных реформ, необходимых для того, чтобы в короткие сроки укрепить оборону страны. Признавая неизбежность установления сношений с Западом, эти круги все же примкнули к движению за «изгнание варваров», считая, что под этим лозунгом легче добиться свержения сёгуната и установления новой власти, способной осуществить необходимые реформы. Преклоняясь перед достижениями Запада, хотя и не теряя присущего всему японскому самурайству шовинизма, они по существу являлись сторонниками ограниченных буржуазных преобразований.

В такой непростой атмосфере отношения к иностранцам был вынужден действовать миссионер Николай Касаткин. Изначально японцы не видели никакой разницы между христианскими конфессиями: что Протестантизм, что Католичество, что Православие – для них все было едино.

Позже, когда христианские направления японцы стали различать, появилось ещё одно осложнение: «Архиепископа Николая травили с двух сторон: японцы — как русского политического агента, шпиона, агитатора, сеющего на японской почве измену и симпатии к вероломной, хищнической России».

В 1862 году началась настоящая гражданская война, закончившаяся в 1868 году отставкой сегуна и созданием императорского правительства. Последним оплотом сил сегуна волею судеб оказался Хакодате, занятый флотом Эномото. Однако флот этот был разбит императорскими силами уже в мае 1869 года. Император переехал в Эдо, получивший после этого название Токио или «восточная столица». Началась эпоха Мэйдзи — эпоха «Просвещенного Правления».

Эти события художественно отражены в фильме «Последний самурай».

Сам Николай писал: «тогдашние японцы смотрели на иностранцев как на зверей, а на христианство как на злодейскую секту, к которой могут принадлежать только отъявленные злодеи и чародеи».

Христианство вообще воспринималось, как часть европейской культуры, хлынувшей в Японию с эпохи Мэйдзи. Этому способствовали внешние вещи: особая литература, особый род живописи, особая терминология, особый ритуал и пр.

В такой обстановке было одно обстоятельство, способствовавшее русской миссии.

Как ни странно, это были самураи. Север Японии, Хакодате, куда приехал миссионер Николай, был местом, где жили люди старой Японии, той Японии, которая проиграла в революцию Мэйдзи, свергнувшую сегуна Токугава и формально передавшую власть императору. Люди Токугава оказались выброшенными на обочину жизни, как дворяне в России после 1917 года. Это были образованные люди, с самурайским типом мышления, то есть готовые жертвовать собой, жить ради идеи, люди высоких идеалов и идей. Но они потеряли положение в обществе, состояние. А самое главное, то, ради чего жили: принципы и идеалы, которым они служили, принадлежали той Японии, которой больше не было. Что делать дальше, они не знали. Вот в таком состоянии они отступали на север, спасаясь от натиска новой эпохи.

Они нуждались в каком-то учении, идее, новом вине жизни. Это было чем-то похоже на аристократию римской империи, разочаровавшуюся в прежних идеалах римской религии. И там и тут – чувство недостаточности старого, ожидание нового, жажда истины и правды. Тут-то и произошла их встреча со святителем Николаем. Это был Промысел Божий — именно эти люди стали первыми, кто действительно услышал и принял слово о Христе.

Особенности японского общества.

Исторически так сложилось, что общественное у японцев выдвигается на первый план. Весьма сложно в такой обстановке выбиваться из общей массы. Быть белой вороной – значит, подписать себе приговор. Ребенок в школе не может не ходить на мацури – иначе он станет объектом издевательств и травли со стороны сверстников.

В этом есть один важный положительный момент. Если в западном мире в центре вселенной стоит человек, его «я», и только потом его отношения с другими, то в сознании японцев на первом месте именно другие, что сильно совпадает с православным духом соборности, общинности.

Традиционные для Японии религии, синтоизм и буддизм, – это, прежде всего, именно учения, предписания, как жить, как поступать в той или иной ситуации. В этих религиозных традициях нет таких понятий как спасение души для вечной жизни, личное общение с Богом, Бог-Личность и так далее. А христиане верят в Воскресение Христово, принимают это событие как факт и как возможность своего личного спасения.

Налицо конфликт личностной экзистенциальности христианства и общественности японцев. На этой разнице порой делали акцент протестантские проповедники в Японии, упирая на этический аспект христианского учения.

Однако, для Православия ситуация не нова, несмотря на большую разницу дальневосточной и европейской цивилизаций. В эпоху первых гонений в римской империи христианство также столкнулось с государственным культом. Для римских язычников культ был делом сугубо общественным. Вообще, римская языческая религия была лишена понятия «свободы личности в деле религии», о которой впервые громко с юридических и философских позиций заявили христианские апологеты второго и третьего века.

Православие по-японски «Сей-Кё», то есть «правильное учение». Для японской культуры ближе греческое восприятие Православия как «ортодоксии», чем русское «православящее».

Нужно указать и на особые этические свойства национального менталитета японцев, способствующие пониманию православного учения и культа. Заповеди: возлюби ближнего своего, ударят по левой щеке – подставь и правую, – издавна знакомы и понятны японцам. Не даром, именно в Японии возникло такое боевое искусство, как Айкидо, где принцип «непротивления злу насилием» обрёл законченную форму обращения энергии нападения против самого нападающего. В Айкидо есть своя особая глубокая философия, определяющая систему защиты, как особую педагогику любви к противнику.

Или взять то же поминовение усопших. В Японии чтят память предков, и традиция служения панихид, поминальных трапез была воспринята очень быстро. Но есть в этом и оборотная сторона: для христиан главная цель богослужения – это Причастие, единение с Богом, в Японии же в одном ряду с ним стоит панихида – как дань уважения предкам. Впрочем, данная проблема характерна и для языческих рецидивов массового сознания прихожан в России.

То есть какие-то элементы православного сознания уже были заложены в японской культуре. Здесь можно обратиться к идее Иустина Мученика о христианах до Христа и более общей идее, что «всё доброе принадлежит христианам». Идея исходит из принятия действия Промысла во всех народах до пришествия в мир Благой Вести. Во всяком народе были свои «детоводители». По ап. Павлу у иудеев это Закон Моисея, по Иустину у эллинов это философы. Можно увидеть что-то такое в культуре и истории Японии.

О миссионерском методе свят. Николая.

Святитель Николай Японский использовал достаточно традиционную для православной миссии методику. А именно – основание национальной поместной Церкви. Как это когда-то произошло и для самой русской Церкви через братьев Кирилла и Мефодия и болгарскую культуру.

С самого начала встал вопрос переводов. Переводы вообще считались свят. Николаем первостепенным делом миссии за всё время его служения. Были взяты более ранние переводы Библии и богослужебных книг на китайский язык, имеющий точки пересечения с японским. В отличие от переводов на языки народов средиземноморской цивилизации, переводы на языки Дальнего Востока и Индокитая имеют особенную сложность, т.к. в основе их лежат понятия тамошних религий. В Японии это: синтоизм, буддизм, дзен-буддизм.

Основная проблема в передаче базовых понятий Бога, триединства, единосущия, ипостасности и т.п. Это было не просто сделать и с помощью развитого философского греческого, а в японском и подавно. Укажем здесь, что для овладения японским языком и основными культурными понятиями до уровня среднего японского интеллигента свят. Николаю потребовалось восемь лет. Практически все это время он занимался по 14 часов в сутки. Однако этим он занимался и всё оставшееся время своего пятидесяти двух летного служения. Он писал: «Много было потрачено времени и труда, пока я успел присмотреться к этому варварскому языку, положительно труднейшему на свете, так как он состоит из двух: природного японского и китайского, перемешанных между собою, но отнюдь не слившихся в один… Кое-как научился я наконец говорить по-японски и овладел тем самым простым и легким способом письма, который употребляется для оригинальных и переводных ученых сочинений».

Психологический портрет

Наиболее интересна характеристика свят. Николая, данная известным востоковедом Д. М. Позднеевым, близко знавший святителя: «Вместе с мягкостью, он был железным человеком, не знавшим никаких препятствий, практичным умом и администратором, умевшим находить выход из всякого затруднительного положения. Вместе с любезностью в нем была способность быть ледяным, непреклонным и резким с людьми, которых он находил нужным воспитывать мерами строгости, за что-либо карать или останавливать. Вместе с общительностью в нем была очень большая, долгим опытом и горькими испытаниями приобретенная сдержанность, и нужно было много времени и усилий, чтобы заслужить его доверие и откровенность. Наряду с какой-то детской наивностью веселого собеседника в нем была широта идеалов крупного государственного ума, бесконечная любовь к родине, страдание ее страданиями и мучение ее мучениями… Широкие и святые идеалы, железная воля и неистощимое трудолюбие — вот сущность архиепископа Николая».

В ней мы видим черты пастыря, миссионера, апостола. Он воплотил слова ап. Павла «для всех я стал всем, дабы приобрести хотя бы некоторых». Это «всем» проявилось в мудрой дифференциации отношения к людям, в зависимости от их духовного уровня и нравственно-душевного состояния, что выдаёт в свят. Николае глубокого, умудрённого жизнью человека.

Японский Савл

Первым обращенным в Православие японцем стал Такума Савабе (1835-1913), бывший самурай клана Тоса, жрец старой синтоистской кумирни в Хакодате. Савабе состоял членом тайного общества, поставившего своей целью изгнать всех иностранцев из Японии, и был известен как превосходный фехтовальщик. «Будучи жрецом древнейшей в городе кумирни, он пользовался уважением народа, получая значительные доходы и зная только довольство и счастье. В семействе у него была прекрасная молодая жена, маленький сын и мать жены. Горд он был своим отечеством, верой своих предков, а потому презирал иностранцев, ненавидел их веру, о которой имел самые неосновательные понятия» — [1].

Очень близко к образу ап. Павла в иудействе, где он принадлежал к уважаемой касте фарисеев, был ревнителем веры отеческой и стремился к уничтожению новой секты.

После разговора со свят. Николаем представление Савабе о Православии стало меняться, вскоре он пережил настоящее перерождение в новой вере.

В письме от 20 апреля 1865 года иеромонах Николай пишет: «Жрец с нетерпением ждет от меня крещения. Он хорошо образован, умен, красноречив и всею душою предан христианству. Единственная цель его жизни теперь — послужить отечеству распространением христианства, и мне приходится постоянно останавливать его просьбы из опасения, чтобы он не потерял голову, прежде чем успеет сделать что-либо для этой цели».

Об опасности положения Савабе позволяет судить следующий его рассказ: «Открыто читать эту книгу (Евангелие) я не мог, а читать хотелось. Вот я и выдумал читать ее в то время, когда совершал службы в своем мия [т.е. в языческом храме]. Положишь, бывало, перед собой Евангелие вместо языческого служебника, да и читаешь, постукивая в обычный барабан. Никто и не думал, что я читаю иностранную «ересь».

Вскоре Савабе привел к иеромонаху Николаю своего друга, врача Сакаи Ацунори. Через некоторое время к ним присоединился третий друг — врач Урано. Японцы стали самостоятельно проводить катехизаторские беседы, и к весне 1868 года уже насчитывалось до 20 человек, готовых принять крещение.

В это время в Нагасаки вновь начались гонения на католиков, в Хакодате же прибыл новый чиновник. В апреле 1868 года иеромонах Николай тайно крестил трех друзей в своем кабинете, после чего они покинули Хакодате. Это были Павел Савабе, Иоанн Сакаи и Иаков Урано. Именно тогда, за пять месяцев до наступления эпохи Мэйдзи, зародилась Японская Православная Церковь.

Отечество небесное и земное

Очень сложна была ситуация во время русско-японской войны. Русская миссия была под прицелом недоброжелателей в Японии и надо было занять такую позицию, чтобы миссия не была уничтожена. Наверное, главным вопросом в ту пору для свят. Николая было участие японских православных в войне с Россией. Свят. Николай был между молотом и наковальней – с одной стороны долг перед своей страной и народом, а с другой перед Церковью и своим стадом духовным в Японии.

Его решение выразилось в таких словах: «Кому придется идти в сражения, не щадя своей жизни, сражайтесь — не из ненависти к врагу, но из любви к вашим соотчичам… Любовь к отечеству есть святое чувство… Но кроме земного отечества у нас есть еще отечество небесное… Это отечество наше есть Церковь, которой мы одинаково члены и по которой дети Отца Небесного действительно составляют одну семью… И будем вместе исполнять наш долг относительно нашего небесного отечества, какой кому надлежит».

Я бы сказал, что здесь идёт речь о некотором миссионерском прецеденте, который весьма возможно потребуется сейчас и в будущем. К примеру, как должна поступить русская Церковь в США в случае неприязненных действий этой страны по отношению к России. Однако следует сказать не только о дозволении святителя японским православным воевать в армии в войне против России, но и о замиряющей его роли.

Главное, что давала миссия в отношении к России это открытие перед японцами лучшего духовного и культурного лица России и русской нации. Сам Николай писал следующее:

«Пусть переводят и читают. Узнав русскую литературу, узнав Пушкина, Лермонтова, гр. Толстых, Достоевского, нельзя не полюбить России».

Ещё св. Николай трезво смотрел на то, что происходит в его Отечестве. Он не закрывал глаза на разложение общества и государства его времени. Это резко диссонирует с современными попытками реабилитации царизма, в том числе и с помощью псевдо-религиозных обоснований.

Запись в дневнике 1904.

Бьют нас японцы, ненавидят нас все народы, Господь Бог, по-видимому, гнев Свой изливает на нас. Да и как иначе? За что бы нас любить и жаловать? Дворянство наше веками развращалось крепостным правом и сделалось развратным до мозга костей. Простой народ веками угнетался тем же крепостным состоянием и сделался невежествен и груб до последней степени; служилый класс и чиновничество жили взяточничеством и казнокрадством, и ныне на всех степенях служения — поголовное самое бессовестное казнокрадство везде, где только можно украсть.
Верхний класс — коллекция обезьян — подражателей и обожателей то Франции, то Англии, то Германии и всего прочего заграничного; духовенство, гнетомое бедностью, еле содержит катехизис, — до развития ли ему христианских идеалов и освящения ими себя и других?.. И при всем том мы — самого высокого мнения о себе: мы только истинные христиане, у нас только настоящее просвещение, а там — мрак и гнилость; а сильны мы так, что шапками всех забросаем… Нет, недаром нынешние бедствия обрушиваются на Россию, — сама она привлекла их на себя. Только сотвори, Господи Боже, чтобы это было наказующим жезлом Любви Твоей! Не дай, Господи, вконец расстроиться моему бедному Отечеству! Пощади и сохрани его!»

Так сочетались в служении святого Николая служение Церкви и служение Отечеству.

Апостол японцев.

Святитель Николай поистине стал для японцев национальным апостолом. Об этом ясно свидетельствует хотя бы такой факт, что само имя Православия в Японии звучит как «николай», а главный православный собор Японии на холме Суругадай в г. Токио называется в народе «Николай до». И недаром англичане назвали Николая «лучшим христианином Японии». Миссионер-гигант, так называли Николая инославные миссионеры, трудившиеся на Японских островах одновременно с ним.

Авторитет Николая Касаткина был не только в духовной и культурной жизни, но и в общественно-политической. Например, кто к нему обращались при разрешении конфликта из-за известного «инцидента в Оцу,» когда было совершено покушение на наследника российского престола Николая Александровича.

Внешним итогом деятельности архиепископа Николая Японского стали: кафедральный собор, 8 храмов, 175 церквей, 276 приходов, вырастил одного епископа, 34 иереев, 8 диаконов, 115 проповедников. Общее число православных верующих достигло 34110 человек.

16 февраля 1912 г. архиепископ Николай скончался в возрасте 75 лет в Токио и был похоронен в пределах собора Воскресения Христова. В 1978 г. над его могилой была возведена белая часовенка. Спустя полвека после кончины преосвященный Николай был канонизирован. Каждое 16 февраля ежегодно отмечается День Святого равноапостольного Николая Японского.